После выхода на пенсию Юрий Фёдорович переехал на постоянное место жительства в г. Сочи. За неимением возможности официально применять свой препарат он решил начать всё снова - приготовить свой препарат и потихоньку лечить людей. Но возникли некоторые трудности. Оказалось, что в сочинских условиях не росло ни одно из растений, которые он использовал для приготовления своего препарата: ни чистотел, ни молочайник, ни жёлтый осот. Пришлось ждать, пока освободят Украину и оттуда получить семена этого, как выражался Юрий Фёдорович, бурьяна. Кроме семян были привезены и остатки его «жидкой культуры», полученной еще в 1938 - 1939 г.

Получив семена, он весной 1944 г. посадил грядочку. Но растения не удались. Чистотел вырос маленький и жёлтый, молочайник совсем зачах, а осот жёлтый вырос совсем немного - не выше 30 - 40 см. Таким образом, в 1944 г. получить «жидкую культуру» не удалось. Юрий Фёдорович не сразу понял причину неудачи. Казалось бы, земля хорошая, солнца много, тепло - а не растут здесь эти растения. И тут у него блеснула идея: «Почва не содержит спор вот этих самых грибков. Это подобно тому, как сосна, перенесённая на почву, где сосна прежде никогда не росла, ни за что расти не будет - она погибает. Это микориза обеспечивает рост сосны». Таким образом, Юрий Фёдорович предположил, что его грибки являются симбионтами этих растений и необходимы для их хорошей вегетации. Проверить это предположение не составило труда. Весной 1945 г. он растворил 10 граммов своей жидкости, содержащей споры грибков, в ведре воды и полил грядку с посаженными семенами растений. Результат был впечатляющий: «Радость моя не знала границ, - вспоминал Юрий Фёдорович, - через три недели это всё буйно пошло расти, зацвело и по сей день растёт на моей грядке».

Таким образом, поселив в почву своей грядки грибки, Юрий Фёдорович на многие годы обеспечил себя исходным сырьём для приготовления своего препарата.

На пенсии у Юрия Фёдоровича появилось много свободного времени. Это позволило ему заниматься не только практическим применением своего препарата, но и проводить интересовавшие его исследования. Об этом периоде его жизни с 1945 г. по 1960 г. известно меньше всего, хотя он был очень плодотворным. Мне доподлинно не известно, где и на каких основаниях Юрий Фёдорович проводил свои эксперименты. Можно предположить, что в этом ему помогали его бывшие коллеги и врачи-сослуживцы, работавшие в научно-исследовательских и лечебных учреждениях.

Так или иначе, но первым делом Юрий Фёдорович изучил биологию своего грибка и способ его сосуществования с растением-хозянном. Оказалось, что мицелий грибка живёт в области корневой шейки растения и его гифы прорастают в корень растения. На концах старых гифов образуются булавовидные утолщения - спорангии, продуширующие микроспоры или зооспоры, которые обладают собственной подвижностью. Эти зооспоры имеют форму «головастика», но несколько отличаются друт отдруга по своей морфологии: Головки одних имеют клиновидную форму, а других - шаровидную. Эти споры поднимаются по канальцам растения в листья и цветки, где сливаются (копулируют), образуя макроспоры. Макроспоры находятся в состоянии покоя вплоть до того момента, когда растение завершает свою вегетацию и листья и цветки растения начинают стареть и увядать. В этот момент макроспоры прорастают и дают дрожжевую форму грибка. Дрожжевые клетки начинают ферментировать растение, затем грибок переходит в мицелиевую форму и завершает процесс ферментирования. На этом шикл развития грибка закаичивается.Полученные в результате этой работы сведения позволили Юрию Фёдоровичу улучшить способ приготовления препарата и сделать его более стандартным.

Кроме опытов срастениями, Юрию Фёдоровичу в 1959 г. в Киевском научно-исследовательском рентгенорадиологическом и онкологическом институте (Сейчас Национальный институт рака - Б.Р.) удалось исследовать действие своего препарата invitro на культуре рака гортани. Юрий Фёдорович наблюдал под микроскопом удивительную картину: споры его грибка, внесённые в культуру раковых клеток, не прорастали в питательной среде культивируемых клеток, а поглощались ими, после чего вокруг спор образовывалась вакуоль, в которой они и покоились. Далее процесс Юрий Фёдорович красочно описывает так: «Но вот спора добралась до ядра. И мгновенно, чуть ли не на глазах, появляется у неё хвостик в виде корешка (процесс прорастания споры - Б.Р.). Спора увеличивается, принимает овальную форму и меняет цвет на шоколадный - это уже дрожжевая клетка, она исключительно пожирает нуклеопротеиды. Когда эта дрожжевая клетка скушает ядро и ещё остатки ядра имеются, то она делится - перемычка получается крест-накрест. Образуются четыре дрожжевые клетки и они заканчивают пожирать это ядро. Но если ядро малопитательно почему-либо для клетки - она скушала его, и питательного вещества не хватает для её дальнейшего развития, тогда она переходит в мицелиевую форму. И можно было видеть под микроскопом красивую картину: внутри ядра лежит клетка овальная, продолговатая, посредине трещина в оболочке и сквозь эту трещину просвечивает белесоватый кокон - клубок мицелия. Через сутки оболочка отпадает и появляется мицелиевая форма, а все раковые клетки начинают таять как сахар в чае, просто делаются прозрачными. Вот так тают клетки рака вокруг мицелиевой формы нуклеопротеолитических дрожжей в культуре искусственно выведенного рака».

Юрий Фёдорович впечатлился этой картиной: «Когда я увидел эту картину под микроскопом, тогда я окончательно себя убедил, а самый трудный этап был - себя убедить, что действительно так эти дрожжи действуют. Весь мой скептицизм и все мои сомнения были рассеяны.

С этого момента Юрий Федорович окончательно уверовал в правильность своего представления о механизме противоопухолевого действия его препарата. Он считал, что попадая в организм онкологического больного, споры грибка специфически прорастают в опухолевой ткани и возникший из них грибок разлагает её в процессе своего роста и развития. Эти его представления отразились и в названии, которое он дал своему препарату - «Бластофаг», что можно перевести на русский язык как «пожиратель бластов», т.е. пожиратель опухолевых клеток, поскольку все они, в той или пной степени, приобретают свойства бластных клеток. 

Наступил 1960 г. - очень важный год в жизни Юрия Фёдоровича. В его преддверии 30 декабря 1959 г. Учёным Советом Киевского научно-исследовательского рентгенорадиологического и онкологического института было разрешено применять бластофаг в клинике на инкурабельных больных. В этом же году Юрий Фёдорович подал в Госкомизобретений СССР две заявки на изобретение: первая - Продан Ю.Ф. «Способ получения препарата «Бластофаг-1». - Заявка на изобретение № 1183051/31-16 (1960 г.); вторая - Продан Ю.Ф. «Способ лечения онкологических больных препаратом Бластофаг-1». - Заявка на изобретение № 1197643 (1960 г.). Кроме того, свои представления о механизме противоопухолевого действия Бластофага Юрий Фёдорович изложил в заявке на открытие: «Нуклеопротеолитические дрожжи». - Справка 1 ОТК - 1032/31 с приоритетом от 7 октября 1960 г.

Начались выступления Юрия Фёдоровича перед представителями медицинской и фармацевтической науки.В 1960 г. он был приглашён в Ленинградский научно- исследовательский химико-фармацевтический институт, где 11 ноября доложил о своих успехах на проблемной комиссии под председательством проф. Манойлова С.И. На следующий день 12 ноября Юрий Фёдорович сделал свой развёрнутый доклад на кафедре акушерства и гинекологии 1-го Ленинградского мединститута. Ведущим на конференции был зав. этой кафедрой Яковлев И.И., который такими словами открыл заседание: «Товарищи! Вашему вниманию предлагается доклад о биологическом препарате, который носит название «Бластофаг», и который будет нами апробирован в лечении раковых больных, особенно при формах неоперабельных».

На этой же конференции И.И. Яковлев дополнительно сообщил, что в его распоряжении имеется «документ из Киевского радиологического онкологического института, в котором написано, что препарат не является токсичным и может применяться. Что была проведена проверка не на животных, а на инкурабельных больных. Результаты разные: в инкурабельных случаях процент маленький, в неоперабельных случаях - большой. Контингент раковых больных был самым разнообразным: раковые поражения слизистой рта, раковые поражения шейки матки, кожи, кишечника, лёгких, мочевых путей ит.д.».

По результатам этой конференции было принято решение провести апробацию препарата. Но в действительности до практической работы дело так и не дошло. В следующем 1961 г., также ещё произошли благоприятные для Юрия Фёдоровича события: 20 марта 1961 г. был издан приказ № 138 по Министерству здравоохранения УССР «О проведении экспериментальной и клинической апробации препарата «Бластофаг» для всестороннего изучения его токсических и биологических свойств и лечебной эффективности при лечении предраковых заболеваний и различных новообразований. Приказ был подписан министром здравоохранения УССР т. Шупик П.». (Цит. по Ю.А. Лозновскому). 

«Выполнение этого приказа было сорвано, т.к. директор Киевского научно-исследовательского ренгенорадиологического и онкологического института проф. Шевченко И.Т., которому было поручено выполнение приказа, не выделил ни одного ответственного сотрудника для наблюдения за ходом лечения онкологических больных в клинике, не предоставил ни одного места в клинике». (Цит. по Ю.А. Лозновскому).

Стала раскручиваться административная бумажная карусель, у которой были свои причины и вдохновители. Вплоть до 1966 г. никаких практических шагов по продвижению препарата сделать Юрию Фёдоровичу не удалось. Наоборот, стали преобладать негативные события. Дело в том, что часто условием проведения работ с бластофагом ставилось включение в соавторство тех, от кого зависело их проведение. «Например, невыполнение работ по испытанию «Бластофага» согласно приказа Минздрава УССР за № 138 от 20 марта 1961 г. было вызвано отказом Ю.Ф. Продана включить в соавторы директора Киевского рентгенорадиологического онкологического института проф. Шевченко». (Цит. по Ю.А. Лозновскому).

Принципиальная неуступчивость Юрия Фёдоровича в вопросах авторства никак не способствовала продвижению его препарата. В те годы в СССР было практически невозможно продвинуть какую-либо разработку, если она не являлась результатом плановой работы научного коллектива или научно-исследовательского института. Препарат же Юрия Фёдоровича был открыт случайно, поэтому ни одно научно-исследовательское учреждение не занималось систематическим изучением его биологических и фармакологических свойств. Предложенный автором механизм его противоопухолевого действия справедливо воспринимался научным сообществом как наивный и ошибочный. Кроме того, процент положительных результатов при применении бластофага на инкурабельных больных был не высок, а доказать, что эти больные могут излечиться окончательно, Юрий Фёдорович не имел возможности, поскольку отдалённые результаты оцениваются не менее чем через 5 лет.

Поданные Ю.Ф. Проданом заявки на изобретения и открытие были переданы на рассмотрение в Минздрав и АМН СССР и попали на экспертизу в Институт экспериментальной и клинической онкологии АМН СССР, который в те годы уже возглавлял Н.Н. Блохин. Всё, что было изложено в этих заявках, произвело на Н.Н. Блохина и его научный коллектив негативное впечатление. Н.Н. Блохин совсем недавно закончил чистку своего института от представителей псевдонауки, а то, что предлагал Юрий Фёдорович очень её напоминало. Так или иначе, на заявки Юрия Фёдоровича были получены отрицательные заключения, и они никогда не были удовлетворены.

В свойственной тому времени манере началась санкционированная «травля» Юрия Фёдоровича. Так в газете «Красное знамя», печатавшейся в г. Сочи, 12 апреля 1960 г. в статье под названием «Пятна на белом халате» написано следующее: «… деятельность врача Продана Ю.Ф. является вредной народу… Лечит он раковые заболевания «изобретённым» им «Бластофагом». Его изобретение нигде, никогда не проверялось и не рассматривалось. Выдуманный им препарат, прямо говоря, является плодом невежества и средством для наживы». Несмотря на посланные в редакцию газеты материалы, опровергающие эти утверждения, 27 февраля 1962 г. печатается новая статья под названием «Спекулянты от медицины», где говорится: «Чтобы нажиться на доверии людей, врач Ю.Ф. Продан широко разрекламировал продукцию своей фирмы - так называемый «бластофаг», с помощью которого, якобы, излечиваются раковые опухоли.Препарат этот являет собой пример шарлатанства. Он нигде не апробирован и, естественно, применять его нельзя…». Выступать Ю.Ф. Продану в печати в свою защиту было запрещено.

В такой ситуации Юрию Фёдоровичу ничего не оставалось, как «залечь на дно». Однако неофициальное применение своего препарата он продолжал, его известность, как врача, успешно излечивающего рак, ширилась.

И настал момент, когда под давлением общественности и при поддержке некоторых представителей медицины 26 мая 1964 г. был издан приказ Минздрава СССР № 293, в соответствии с которым «… для выяснения противоопухолевого действия препарата «бластофаг», предложенного врачом Проданом Ю.Ф., …» нескольким научным и медицинским учреждениям было поручено изучение препарата. Однако, несмотря на приказ, его систематические испытания так и не начались.

Но, как говорится, «нет худа без добра», в связи со всеми этими событиями Юрий Фёдорович приобрёл достаточно широкую известность и ему посчастливилось « вылечить кого-то из «власть предержащих» (Личное сообщение И.С. Вострова). По непроверенным сведениям этот человек был родственником или близким влиятельного партийного и государственного деятеля А.И. Микояна.